Теория аграрной ренты Д. Рикардо и современность

Введение

В год двухсотлетия выхода в свет наиболее значимого труда Д. Рикардо «Начала политической экономии и налогообложения» на первый взгляд представляется, что роль его теории земельной ренты в эволюции экономической мысли уже выяснена как в общем плане, так и в деталях. Между тем одни авторы роль Д. Рикардо в разработке теории земельной ренты сводят к простому вписыванию ее проблематики в общую теорию классической политической экономии [см., например, 8, 76].  Другие полагают, что именно он дал наиболее полный экономический анализ природы аграрной ренты, наиболее точно определили ее законы [10, 92], создал собственно классическую научную теорию земельной ренты [24, 307]. Но при этом не всегда учитывается в полной мере методологическое значение рикардианской концепции ренты [см., например, 15, 54]. Отсюда целью исследования является уточнение значения теории земельной ренты Д. Рикардо для эволюции экономической науки и понимания особенностей состояния и развития АПК современной России.

Материалы и методы

Материалом исследования выступает непосредственно текст самой работы Д. Рикардо, фундаментальные исследования феномена земельной ренты в последующий период и данные о состоянии АПК современной России. Основным методом является анализ рикардианской модели формирования земельной ренты в контексте последующей эволюции экономической науки и положения АПК России.    

Результаты и обсуждение

При анализе места теории земельной ренты в общей концепции учения Д. Рикардо нужно учитывать то обстоятельство, что она занимает несамостоятельное положение. Для Д. Рикардо важно было, прежде всего, определить влияние института аграрной ренты на процесс формирования трудовой стоимости. Собственно поэтому он рассматривает феномен ренты сразу после главы о стоимости.  Именно так он формулирует цель анализа отношения ренты: «… рассмотреть, не вызывает ли обращение земли в собственность и следующее за этим создание ренты какого-либо изменения в относительной стоимости товаров независимо от количества труда, необходимого для их производства» [19, 65].  Отсюда ясно, что принципиальным для Д. Рикардо было выяснение роли института присвоения ренты в определении стоимости товаров, независимо от количества труда для их производства. Сторонники принципа трудовой стоимости не всегда это замечают [см., например, 17, 77; 20, 15], но, по сути, здесь он стремится выявить границы его применения.  

Кроме того, некоторые ограничения на рикардианскую концепцию земельной ренты накладывало то, что она использовалась им как составляющая гипотетической модели снижения нормы прибыли в экономике современной ему Британии. Эта гипотеза не получила подтверждения в ходе последующего развития экономической науки. Впрочем, в этой концепции Д. Рикардо не был особо оригинальным [см.: 25, 624]. А концепция земельной ренты оказалась самым плодотворным и долговечным его конструктом.

Саму по себе земельную ренту Д. Рикардо определяет как часть продукта, которую получает владелец земли «… за пользование первоначальными и неразрушимыми силами почвы» [19, 65]. Схема и условия образование этой части стоимости по Д. Рикардо таковы. Во-первых, в условиях однородности качества земель и неограниченности их предложения рентное отношение не имеет смысла, рента как таковая отсутствует. Если далее, во-вторых, вводится количественное ограничение  предложения земли и, в-третьих, его разные сегменты качественно различаются (по плодородию и местоположению по отношению к рынку), то по мере роста населения и спроса на аграрную продукцию в обработку принимаются худшие относительно друг друга участки. И в момент, когда в обработку поступают земли второго сорта (разряда) по плодородию и/или местоположению, на землях первого разряда сразу возникает дополнительный доход – рента, размер которой при равных затратах труда и капитала определяется различиями в качестве этих участков. Далее, при вынужденном включении в обработку земли третьего по качеству разряда, аналогично возникает дополнительный доход (рента) на землях второго разряда. Возникшая рента выплачивается за пользование землей, поскольку образовалась в силу ограниченности, качественной неоднородности и локализации этого фактора производства [19, 67].

Здесь представлены почти все наиболее существенные черты рикардианской концепции института рентного отношения. Во-первых, рента может возникнуть только как результат вхождения земли в хозяйственный оборот, приложения капитала и труда.

Во-вторых, она есть следствие непреодолимой  ограниченности предложения
доступной для обработки земли. Последнее  предполагает непреодолимо низкую эластичность по цене предложения данного рентного фактора.

В-третьих, сам по себе размер ренты зависит от качества (плодородия и местоположения относительно рынков сбыта) вовлеченных участков.

Отсюда следует, в-четвертых, важнейшая особенность рикардианской концепции ренты – в предельно худших условиях рента не возникает, но выступает следствием вовлечения в обработку таких участков.

Наконец, в-пятых, цены на аграрную продукцию не зависят от размера ренты, то есть увеличение ренты не является причиной роста цен. Напротив, именно цена продукции рентного фактора производства определяет размер ренты.

Это модель формирования ренты, которую сам Д. Рикардо не называет дифференциальной, несмотря на ее простоту и схематичность, имела и имеет не только теоретическое, но и большое методологическое значение.

Прежде всего, следует отметить, что эта идеальная модель спекулятивно выстроена при помощи по существу метода предельных величин. Термин «маржинальный анализ» Д. Рикардо, конечно, не использует, это одно из самых первых и независимых его применение.

Далее, сугубо спекулятивный и абстрактный характер этой схемы, критикуемый многими современниками, парадоксальным образом оказался, в конечном счете, теоретической и методологической предпосылкой формирования теории предельной производительности Дж. Б. Кларка [6] и, в конечном счете, распространения рентного принципа на все факторы производства, значение чего не всегда понимается в полной мере [см., например, 1]. 

Наконец, эта схема формирования ренты выявила пределы применения принципа трудовой стоимости, поскольку Д. Рикардо рента выведена за пределы действительных затрат труда, что не всегда понималось современниками и не всеми понимается сейчас [обзор точек зрения по этому вопросу см.: 22]. Он разъясняет это положение следующим образом: при обмене аграрной продукции не только на большее количество денег, но и на большее количество другой продукции аграрии «… получат в свое распоряжение более значительную сумму стоимости. Но так как никто не будет иметь вследствие этого меньшую стоимость, то общество в целом будет поэтому обладать большей стоимостью. В этом смысле рента есть создание стоимости. Но стоимость эта является номинальной, поскольку она ничего не прибавляет к богатству» [19, 329].  Понимание ренты как «номинальной стоимости» (nominal value) затем было переоткрыто К. Марксом в категории «ложная социальная стоимость» (falsher social wert — falser social value) [11, 212], природа которой, по сути, является развитием рикардианской «номинальной стоимости» и до сих пор выступает предметом обсуждения в литературе [обзор основных концепций см.: 18]. Однако К. Маркс ничего принципиально нового не добавил к концепции дифференциальной ренты Д. Рикардо, а применение метода предельных величин по существу игнорировал [см.: 2, 264]. Вместе с тем К. Маркс ввел категорию абсолютной земельной ренты, которая не укладывается в логику рикардианской модели и до сих пор дискутируется [обзор основных точек зрения см.: 4].

Предметом дискуссий в среде сторонников принципа трудовой стоимости является и категория ложной социальной стоимости [см.: 14, 18, 23]. Если следовать рикардианскому пониманию номинальной стоимости, то невозможно остаться в рамках принципа трудовой стоимости без того чтобы вывести ренту из процесса ценообразования.  Отметим, что неорикардианец Пьеро Сраффа в его теории ренты, воспроизводит ту же ограниченность монистической интерпретации принципа трудовой ценности, о чем свидетельствуют наличие нулевой ренты и признание «небазисности» рентообразующих факторов [21]. 

Иначе рикардианская «номинальная стоимость» стала трактоваться в неоклассическом направлении. Расширительная трактовка рентных отношений, запущенная Дж. Б. Кларком, привела к появлению такой важной для современной науки категории как «квазирента», которую ввел в оборот А. Маршалл [12, 114]. Заметим, что ее можно рассматривать как развитие понятия «ренты с машин», которую мимоходом упоминает Д. Рикардо [19, 71].  Вообще в некотором отношении А. Маршалл оказался в больше рикардианцем, чем К. Маркс, так как считал, что все ренты являются дифференциальными и что все они заданы фактором редкости [13, 114].

Вообще неоклассическое направление одновременно усложнило и упростило модель механизма формирования ренты тем, что, с одной стороны, устранило трудности, связанные принципом трудовой ценности, положив в основу специфическое взаимодействие спроса и предложения фактора производства при низкой эластичности последнего по цене. С другой стороны, такой подход породил ряд дискуссий по поводу уточнения определения ренты и ее исчисления [см.: 3].  

Особо наглядно рикардианский принцип выстраивания рентного отношения проявился в условиях современной России последних десятилетий.

В закрытой экономике СССР в хозяйственный оборот были включены земельные участки с повышенными рисками в зоне неустойчивого землепользования. Кроме того, плановая система генерировала установки по урожайности, которые далеко не всегда адекватно учитывали особенности естественного плодородия почвы.  Отсюда формировалась система неэффективного аграрного производства и соответственно агропромышленного комплекса в целом.

Избыточная открытость экономики России и ее продовольственного рынка, сформировавшаяся в результате радикальных рыночных реформ, вывела ряд прежде использовавшихся земельных участков из экономического оборота, в соответствие со схемой Д. Рикардо, но в обратном соотношении (рис. 1, 2). Сформировалась ситуация снижения рентабельности и фактического исчезновения во многих регионах страны аграрной ренты [см., например, 5]. Это привело, с одной стороны, к сокращению аграрного производства, а, с другой, – к вынужденному переформатированию отраслевой структуры аграрно-промышленного комплекса современной России. Конечно, это имело позитивные последствия, поскольку вымыло неэффективные производства. Россия уверено вышла на мировой рынок продовольствия, хотя и на фоне глубокого спада в АПК в целом. Сегодняшняя ситуация характеризуется тем, что доходы от экспорта зерна впервые превысили доходы от экспорта вооружений. Но с другой стороны, в стране возникла проблема продовольственной безопасности  [обзор внешнеэкономических аспектов проблемы см.: 9].

Рис. 1. Рентная ситуация в закрытой экономике (участок F находится за рубежом).

Рис. 2. Изменение рентной ситуации в открытой экономике.

Снижение уровня открытости продовольственного рынка после соответствующих мероприятий контр санкций в соответствие с рикардианской концепцией должно привести к сдвигу в уровне цен, рентабельности и размере аграрной ренты. И действительно по данным Минсельхоза рентабельность сельхозпроизводителей к 2016 году увеличилась в 2,2 раза по сравнению с досанкционным 2013 годом (с 7,3% до 16,4%), а в I квартале 2017 года достигла 16,9% [см.: 7].

Выводы

Итак, можно констатировать, что динамика аграрного сектора современной России осуществляется «по Рикардо», что его модель помогает нам понять особенности и перспективы российского продовольственного рынка. В зависимости от степени открытости российского рынка аграрной продукции будет изменяться соотношение худших и лучших условий производства и, соответственно, уровень аграрных цен и ренты.